О месте
Гараж Госплана — последнее построенное здание авангардиста Константина Мельникова. В профессиональном сообществе архитектора недолюбливали за выразительность его зданий практически всю его карьеру, обзывая формалистом. Но после гаража-фары, построенного в 1936-м, терпеть зодчего стало совсем невыносимо. На этом здании закончилась эпоха авангарда и конструктивизма: нет более непохожих зданий, чем скромная мельниковская постройка на Авиамоторной и, например, пышный Северный речной вокзал. А ведь между ними всего год разницы.
АЛЕКСАНДРА СЕЛИВАНОВА
историк архитектуры, глава «Центра авангарда»
Это — самый поздний из осуществленных проектов Константина Мельникова, одного из известных сложных архитекторов советского авангарда. Самобытность — если не сказать странность — его пластических решений всегда поражала. Мельников — мастер запрещенных приемов, неудобных форм, рискованных диагоналей и опасных консолей. Он всегда был неудобен для коллег, врагов и исследователей, потому что не вписывается ни в какие рамки, группы и каноны. За десятилетие Мельников спроектировал в Москве четыре гаража(два ведомственных для автомобилей — Госплана и «Интуриста», для грузовиков — на Новорязанской, и Бахметьевский — для автобусов) и два нереализованных в Париже, на набережной Сены.
Гараж для автомобилей Госплана — крупнейшего ведомства — расположился, как ни странно, на тогдашней промышленной окраине Москвы. Соавтором Мельникова выступил его ученик, сотрудник мастерской № 7 Владимир Курочкин. Он же участвовал в проектировании гаража «Интуриста», а до того самостоятельно выступил как автор конструктивистского таксопарка на Зоологической улице, который позже снесли.
Гараж Госплана, как и все остальные проекты Мельникова 1930–1950 годов, не вписывается в рамки наших представлений об авангарде, будучи абсолютно свободной пластической игрой на грани дозволенного. Интерес Мельникова к символизму и даже к изобразительным элементам (вспомним его двойную VV в честь второй пятилетки в плане циклопического здания Наркомтяжпрома в Зарядье) в поздних проектах, когда все вокруг «осваивали наследие», зазвучал в полную силу. При желании в них можно увидеть и постмодернизм 1960–70-х, и современные эксперименты.
В гараже Госплана, как всегда у Мельникова, есть одна главная идея, которая схватывается глазом моментально: композиция из круга и призмы. Небывалого размера огромное круглое многослойное окно-цилиндр, освещавшее столовую для работников, организует весь фасад. Это уже не окно в стене, это фасад, целиком состоящий из окна-фары. Его пронзала насквозь труба, тонкая вертикаль, рассеченная ближе к верхней части странным, скругленным карнизом (ныне разобранная). Рядом стелился плоский приземистый объем самого гаража. Рядом с фарой, прижимая ее, высится собранный в гармошку четырехэтажный административный корпус, ассоциирующийся с решеткой радиатора автомобиля. Но не только, это еще и модный прием ар-деко, когда элемент классической архитектуры (в данном случае — утрированные гигантские каннелюры, полукруглые складки) вместо того, чтобы облегать ствол колонны, натянут на четырехгранную призму. Эти игры любили постконструктивисты 1930-х, но чаще всего их странные эксперименты, предвосхитившие трюки постмодернистов Бофилла и Вентури, не воплощались в материале. Мельникову же, вопреки всему, удавалось реализовывать многие свои проекты, хотя лишь до 1936 года.
Лишившись трубы, первоначального остекления, перенеся пожар в январе 2014 года, гараж Госплана по-прежнему остается одним из самых эффектных и необычных сооружений Москвы ХХ века.
О переезде
До 2010 года я снимал студию на «Красном Октябре», потом нас оттуда прогнали, пришлось искать новое помещение. А в гараже Мельникова, часть которого фирма моего отца купила в 2001 году, как раз пустовал конференц-зал. Его отдали мне и переоборудовали под студию. Два года ездил туда с «Кропоткинской», где продолжал жить, но в 2012 году нас выселили и из этой квартиры. Я полгода-год метался, жил то у девушки, то у родителей. В итоге отец предложил забрать у него еще одно помещение и сделать там квартиру. Там работали 12 человек, мы их пересадили в другую комнату, которая освободилась, потому что загруженность у фирмы отца снизилась.
Алексей Горов
фотограф
О ремонте
Ремонт мы делали полгода. Окончательно я въехал в квартиру в июне 2012 года. Там были красные стены, не было кухни. Мы прорубили вход в подъезд, отделили офис от лофта стеной, поставили душ с туалетом. В таких условиях я прожил год. Сделал импровизированную кухню: холодильник, электрическая плитка из «Леруа Мерлен», маленькая духовка. Мебели тоже по минимуму: стол, колонки, пианино и подиум с кроватью.
Дальше было классно. Моя знакомая стала ведущей программы «Сделано со вкусом» на ТНТ и написала у себя в фейсбуке, что они ищут хозяев квартир, чтобы сделать там ремонт. Я сфотографировал квартиру, написал письмо, мне перезвонили, позвали на кастинг, на который я опоздал. Ворвался за пять минут до окончания, показал фотографии, за три минуты все объяснил, показывал даже документы, что здание у нас в собственности: они не делают ремонты в арендованных квартирах. Им понравилось, сказали: «Класс, давайте делать». Через несколько месяцев начались съемки: за восемь дней мне сделали кухню. Что-то еще докупил сам, мебель, например — и тут стало совсем хорошо.
О жизни на промзоне
Первое время на первом этаже жилось нелегко. Окна в квартире были прозрачными, поэтому, когда я просыпался и бежал в туалет, меня видели из мойки, из сервиса, просто с улицы. Сначала сделал импровизированные шторы из своего оборудования для съемок: поставил стойки, между ними — перекладину для фонов, а сверху набросал каких-то тряпок. Потом попытался заклеить окно пленкой: но одна была слишком темной, а другая отклеилась. В итоге, как истинный фотограф, купил дорогущую фрост-раму(светорассеивающее полотно для студийной съемки) и заделал окна ей. Теперь у меня в квартире идеальное освещение.
С самого утра в доме слышны звуки с мойки: шум от оборудования, воды и так далее. У меня хорошие стеклопакеты, но это все равно слышно. Особенно если хочешь открыть окно и проветрить. Запах тут тоже специфический: такой шинно-масляный, присущий сервисам и мойкам. Сам сервис тоже удобств не доставляет: раньше там была непопулярная компания, а теперь — суперуспешная, днем тут просто битком, все заставлено машинами. Ну и это все-таки Авиамоторная: там в 300 метрах от моей квартиры один асфальтовый завод, возле парка «Ключики» — другой асфальтовый завод. Плюс пыль. Открываешь окно летом — и сразу в квартире становится пыльно.
Зато тут 800 метров от метро. На лонгборде я доезжаю за две минуты, пешком — за десять. Еще тут трешка рядом, шоссе Энтузиастов, набережные. Я на машине из любой точки центра за 25 минут в час пик до дома добираюсь. Плюс удобно, что здесь у меня студия в этом же здании. Вышел в тапочках, прошелся по коридору — и ты уже на работе. Сейчас, когда у меня съемки, я приезжаю и остаюсь ночевать здесь. Когда есть желание громко послушать музыку ночью, поиграть с друзьями в покер или еще во что-то, то тоже еду сюда.
В районе ничего особо интересного нет. Я вегетарианец, поэтому мне нужны фрукты и овощи нормальные. В «Пятерочке» таких не купишь. Обычно я ездил на рынок к метро. Но когда город начали зачищать от самостроя, у «Авиамоторной» снесли кучу всего — в том числе и рынок. Видимо, подумали: «Все снесли, стало пусто, а рынок остался. Снесем и его».
Когда я только заехал, на третьем этаже был барак. Там жили человек 20 таджиков и узбеков. Выглядело это так: в шесть утра приезжал автобус, из него выходил мужик, стучал к ним в квартиру, и они за пять минут, как в армии, собирались, садились в этот автобус и гнали куда-то работать. Через несколько дней их привозили обратно. Иногда приезжала полиция, всех разгоняла, но через год они снова заселялись. Сейчас такого нет — видимо, там собственник поменялся.
Постоянно я жил в лофте пять лет — до 2017 года. Потом у нас с девушкой появился ребенок, и жить тут стало не совсем прикольно, все-таки это промзона. Сейчас мы живем на два дома — иногда тут, в гараже, иногда в квартире на «Аэропорту». Почти каждые выходные лофт мы сдаем под тусовки — оказалось, этим можно неплохо зарабатывать. Ну и кино тут снимают часто.
О доме
По первоначальному проекту этих гаражей-фар должно было быть два. Как будто бы передняя часть автомобиля — две фары с корпусом-решеткой радиатора между ними. Но в итоге построили только одну половину.
Когда мой отец купил часть здания, оно было в ужасном состоянии: деревянные перекрытия, вывеска «Клуб-столовая», полный трэш. До 2011 года на гараж всем было наплевать: он считался памятником районного масштаба. В 2011 году это понятие упразднили — и с тех пор это здание для города по значимости такое же, как Большой театр. Тогда и начались проблемы. После пожара в сервисе, который находится здесь же, у здания рухнула крыша, они там все переделали, вставили стеклопакеты без согласования, за что им Москомнаследие выписало штраф на 9 миллионов.
С тех пор власти сильно дрючат и нас. Они требуют восстановить все так, как было записано в планах бюро технической инвентаризации за 1964 год. Но это очень сложно сделать, практически невозможно. Раньше тут были общие залы, деревянный пол, деревянные стены, потолки. От этого уже ничего не осталось. Сейчас, как мне кажется, историческую ценность представляет собой только фасад. Но очень сложно договориться о том, чтобы исторической ценностью наделить только его.
В привычном смысле коммуналку я не плачу. В 2004-м или 2005-м на теплотрассе неподалеку произошла авария. Город ее ремонтировать отказался, сказали: «Чините сами». Это стоит порядка 15 миллионов. Поэтому у нас у всех стоят электрические котлы. За отопление ими всего офиса, включая мой лофт, в холодные зимы мы платим по 300–400 тысяч рублей в месяц. Соответственно, мой лофт съедает электричество на 35–40 тысяч в месяц. Пару лет назад мы поставили котел и починили батарею в квартире, стало гораздо комфортнее — и дешевле. По документам, моя квартира — это офис, прописаться там нельзя, но мне этого и не нужно, я москвич.
О пожаре
В 2014 году в здании гаража произошел пожар. В советское время там был таксопарк, а после развала СССР там обосновался автосервис. У них там что-то коротнуло и начало гореть. Я в это время сидел в квартире с другом и девушкой. Почувствовал запах (въезд в сервис находится через стенку от моей кровати), выглядываю в окно и вижу, что из сервиса выбегает охранник, падает на колени, кричит: «Горим!» За ним выбегает второй, весь черный. Ору им: «Вызывайте пожарных». Отвечают: «У нас нет телефонов». Выбегаю на улицу, на ходу достаю телефон, заглядываю в автосервис, а там стена огня высотой в три метра, дым. У нас с сервисом общая вентиляция, поэтому, когда начался пожар, наш кондиционер просто расплавился и стек на пол — тупо от горячего дыма. И все это за стеной моей квартиры толщиной в один кирпич.
Когда все это случилось, у меня в студии лежала ювелирка на 14 миллионов рублей, снимал ее для своих друзей. Пошел к начальнику пожарных, говорю: «Я — фотограф, у меня там аппаратура, ценные вещи». После часа переговоров нам дали маски и троих человек, чтобы мы туда смогли зайти, сложить всю аппаратуру в мешок и вынести на улицу.
Комментариев нет:
Отправить комментарий